Клуб Людей и Птиц. ФОРУМЫ ptic.ru

Мне было интересно прочитать это - 
Делюсь с вами.

Если нужно было дать только ссылку, готов поправить.


"Я не сделал 14 выстрелов, по числу прожитых с Женькой душа в душу лет, как положено над могилой любимой собаки. Свою заслуженную тулку 16-го калибра, горизонталку с витыми курками и прикладом из ореха я передал по наследству, но она оказалась «не в руках»: молодость предпочла охотничьей эстетике прагматизм дробовика-автомата из калашниковского железа.
Женька подарила мне свою жизнь и светлую память о себе. Две онкологические операции, при которых я ассистировал, подавая ножницы, салфетки и что-то еще оперировавшему ее Евгению Васильевичу, подарили мне знакомство с удивительным человеком. Чемпион мира по лыжному марафону на 90 км, альпинист, друг братьев наших меньших, которому приходилось иметь дело не только с кошками и собаками, но и с крокодилами и слонами. Пока собака выходила из наркоза, мы пили зеленый чай из пиалушек, и Евгений Васильевич рассказал мне смешную историю.
Группа альпинистов поднималась к базовому лагерю по горной тропе. Рядом с ней в грязной луже лежал изможденный лось. Девушки-альпинистки заохали-заахали и потребовали его вылечить. Надо сказать, что в каждой альпгруппе обязан быть человек с медицинским образованием, при этом неважно, с какой стороны змея-целительница заглядывает в рюмку (у человеческих врачей она на эмблеме справа, у ветеринаров слева), главное, чтобы он мог оказать экстренную помощь живому существу.
Евгений Васильевич сделал лосю укол, и альпинисты (эй, ухнем!) вытащили лося на сухое место. На базе уже находилось 5–6 групп, и когда девушки из последней группы взахлеб начали рассказывать, как они помогли лосю, раздался дружный взрыв хохота. Все группы делали то же самое, и лось каждый раз из последних сил вынужден был заползать в грязь, где он лечился.
Память напомнила мне случай в подмосковной деревне. Клавдия Федоровна рубит для цыплят салат вперемешку с крутыми яйцами. Куры шибко любят салат и при любой возможности рвутся напрямки к грядке с этим огородным растением. Она специально для кур засадила пару грядок салатом: если им нравится, значит, надо. Клюют смородину? Смородина для кур и деревенских пацанов высажена на улице за забором. Куры ее дергают, где достанут, пацаны – повыше. Хватает на всех. Пятилетний внук Димка прибегает в слезах:
– Бабушка! Котенок упал в керосин!
Баба Клаша, не сомневаясь ни на секунду, дает внуку подзатыльник.
– За что-о?
– Зачем котенка в керосин сунул?
– Он са-ам!
– Не ври! Он не дурее тебя, сам в керосин не полезет!
Бабушка была права. Димка решил посмотреть, как котенок, трогающий лапкой флягу с керосином, поплавает. Я с трудом отмыл котенка в семи мылах и двадцати родниковых водах от химического ожога, и не знаю, кому было хуже: котенку, что трясся, пока не высох на солнышке, или Димке, что захлебывался в плаче рядом с ним.
Это «не дурее тебя» оказалось для меня такой глубинной народной мудростью, что я запомнил ее навсегда. Лось был «не дурее» альпинистов, котенок – «не дурее» ребенка. Потом эта мудрость связалась у меня с воронами, простыми серыми московскими воронами, которые в последние годы стали главными представителями дикой природы в урбанизированном мегаполисе.
* * *
Где-то в середине семидесятых Центральное общество охотников объявило войну воронам и сорокам. За пару лапок давали в три раза больше, чем стоил патрон в магазине на Неглинке. Прибыль двести процентов! В лесу можно было бродить с ружьем вне охотничьего сезона для отстрела ворон и сорок. Многие стреляли, поскольку эти серые и черно-белые сволочи разоряют птичьи гнезда. Для браконьеров – раздолье.
Я сам видел в лесу под Звенигородом, как ворона разорила гнездо малой пичуги. Она залезла в мощную ель и долго выколупывала оттуда гнездо. Птахи метались и пищали. Гнездо упало на землю вместе с несъеденными яйцами. Воронам тоже нужно питаться и кормить своих птенцов чем Бог подаст. Почему в этот раз она не съела то, что могла? Сыта? Тогда зачем гнездо разорять?
И почему пташки считают ворону не врагом, а союзником, пользуясь ее помощью, когда им удается найти днем филина? Атаки соратников (ворон, сорок, дроздов и птичьей мелюзги) на филина, великолепно описанные классиками охотничьей литературы, мне посчастливилось наблюдать самому. Я наслаждался красотой этого боя, озвученного его участниками на весь лес, и удивлялся единению в одном строю ворон и пичуг, слаженности и скоординированности их атак. Крыло к крылу с врагом в одном строю в бой не идут.
Так кем же является ворона для птах, гнезда которых она разоряет: разбойницей или другом? Почему ночной разбойник филин для птичьей мелюзги – очевидный враг, а ворона – друг и соратник, я понять не могу, но факт остается фактом, и он не вызывает у пташек «разночтений», кто их друг, а кто враг. О птичьей логике даже орнитологи могут гадать только на основе логики человека, но она не всегда является гарантией истины.
Вы знаете, что означает «садык аль феллах»? По-египетски это – «друг крестьянина», священная птица египтян, ибис, который многие тысячи лет ковыряется в земле длинным кривым носом рядом с феллахом, работающим своей тяпкой, помогая ему очищать землю от вредителей. Как наш грач. Но ибис подходит гораздо ближе к человеку, чем грач, путаясь в ногах у феллаха. Он удостоился святости, в мифах он превращался в бога Тота, лунного бога мудрости, письменности и счета. Другую птицу, сокола, египтяне отождествляли с солнечным богом охоты Хором, покровителем фараонов. Наша ворона в роли городского санитара помогает нам не меньше, чем ибис египтянину. Но на святой Руси другие святые, и до вороны, можно не сомневаться, святость не дойдет никогда. И все же, наверное, не зря во всех религиозных традициях птица стоит между людьми и Богом. Христианство не является исключением: крылья есть у ангелов, а не у рогатых чертей.
* * *
Вещей птицей считают почему-то черного ворона, а не серую ворону. А ведь в ответ на массовый отстрел вороны увеличили количество яиц в кладках, заранее планируя сохранение численности популяции еще до того, как чиновники от охоты подведут черту под расстрельной отчетностью (см. статью Ю.Кречетова «Вороне – бой» в «РОГ» от 4 августа 1999 г.). О способности ворон предугадывать будущие действия человека я уже рассказывал в «ПиО» (N№ 4, 1997 г.).
В художественной литературе есть описания того, как вороны в большом количестве слетались в Москву накануне стрелецкой казни, но это не документальные свидетельства, хотя у летописцев, возможно, что-то об этом можно найти. Я не искал. Однако был свидетелем того, как сотни тысяч ворон слетелись из дальних мест в район массового отстрела сайгаков в пустыне Бет-пак-дала («Уйдешь – не вернешься») минимум за неделю до появления охотников-заготовителей.
Дар предвидения природных явлений, например землетрясений, присущий, вероятно, всем животным, кроме человека, давно известен. У меня на книжной полке стоит «Новейший опытный и совершенный садовник», изданный в 1831 году, с пожелтевшими и хрупкими страницами. Неизвестный автор, говоря о «признаках, по которым можно некоторым образом предузнавать погоду», пишет: «Если вороны летают далеко большими стаями, держат головы прямо и кричат сильнее обыкновенного, быть дождю. Моющиеся гуси тожъ предзнаменуют дождь... Когда живущия на суше птицы будут летать летом к воде и бить по ней крыльями, быть дождю с ветром. Раки, выползающие из воды на землю, предвещают бурю и дурную погоду. Воробьи, летающие или вьющие гнезда, предвещают хорошую погоду».
Слово «вещий» подразумевает все же не предугадывание погоды, а предвидение судьбы или, в широком смысле, социальных явлений в биосфере, частью которой является человек, который не знает об этом ничего. Нострадамус, гадалки и прочие «глобы» не в счет, их прогнозы оправдываются только случайно. В Древнем Риме авгуры предсказывали будущее по полету птиц. Были ли у них на то основания, кто теперь знает? Перевод птичьего языка на человеческий – дело гораздо более сложное, чем перевод с древнего шумерского языка на современный. Другое дело вороны: пара приведенных примеров показывает, что они действуют с опережением, следовательно, предвидят будущее. Иначе почему тогда они слетелись под Байконур? Если бы я не видел великий слет ворон накануне жертвоприношения космическому Молоху своими глазами, ни за что не поверил бы в эту мистику.
С тех пор мне не дают покоя вопросы: откуда у птиц может взяться дар предвидения, чем они в этом смысле отличаются от человека? Каким образом вороны, слетевшиеся с разных краев пустыни, узнали об этом не только заранее, но и все вместе, т.е. существует ли у них механизм телекоммуникационной связи? Можно ли найти пусть фантастические, но хотя бы не мистические пути к изучению этого явления?
* * *
Во время учебы в МГУ мне доводилось изучать палеонтологию и теорию эволюции, естественно, по Чарльзу Роберту Дарвину. Честь и хвала этому великому ученому, попытавшемуся построить на основе сходства ископаемых костей гармоничную теорию непрерывной эволюции живого мира от первой бактерии до человека, вместо нагромождения фактов получить логику развития жизни! Порядок вместо хаоса, что может быть милее человеческому уму? По его теории, птицы и млекопитающие произошли из пресмыкающихся, чешуя превратилась в перья и шерсть. В юрском периоде жила покрытая перьями первоптица под названием археорнис. Она была величиной с ворону, но имела вместо клюва челюсти с зубами, длинный хвост динозавра и по три подвижных пальца с когтями на коротких крыльях. Потом из нее выплодилось 15 тысяч видов современных птиц, включая нашу ворону.
Такие пробелы теории Дарвина, как отсутствие переходных форм между одноклеточными и многоклеточными организмами, между беспозвоночными и позвоночными, которые палеонтологи до сих пор так и не сумели ликвидировать, не столь важны для самой идеи Дарвина. Извернуться из этих частностей путем добавления к эволюции хотя бы революционных скачков при глобальных мутациях несложно. Ну а всякие «мелочи» вроде той, как рептилии, имеющие одну ушную и много челюстных костей во время перестройки в млекопитающих, которые имеют три ушных кости и одну челюстную, могли слышать и жевать, вообще недостойны дискуссии. Во всяком случае, наши дискуссии на эти темы пресекались преподавателями-мичуринцами в лучших традициях любой религии: «Веруй и не сомневайся!» Но сомнение в правильности полочек, выстроенных в эволюционную лестницу Дарвином, осталось.
Существует современная теория, которая позволяет подойти к проблеме эволюции совершенно с другой стороны, не раскладывая пасьянсы из ископаемых костей. Да простит меня читатель, если мое изложение окажется слишком заумным, и да простят меня высокие физико-математические умы, если им покажется, что я недостаточно корректен, но я все-таки попытаюсь изложить хотя бы саму идею этой теории. Основана она на работах великого ученого Ильи Романовича Пригожина, которого называют Ньютоном XX века и который при жизни удостоился наград в виде трех институтов сверхсложных проблем, названных его именем (один из них при МГУ и два в Америке), Нобелевской премии и многих других почестей. Он создал нелинейную неравновесную термодинамику открытых систем, к которым, в частности, относятся биологические системы, включая нас и нашу ворону.
Все живое живет за счет того, что оно поедает что-то калорийное из окружающего мира и отдает в окружающую среду продукты обмена веществ и энергию. Растения берут энергию от солнца и превращают ее в топливо или пищу для растительноядных. Растительноядные и хищники превращают свою пищу не только в пищу для других животных, но и в излучение, рассеивая энергию в пространства. Именно поэтому живые существа могут уменьшать свою энтропию, т.е. улучшать порядок внутри себя за счет увеличения энтропии окружающей среды. Интенсивность рассеяния энергии биологическим объектом является мерой его «отрицательной энтропии», мерой удаления от неживого равновесного мира. На этом принципе созданы уравнения для степени упорядоченности живых систем, которые имеют то преимущество, что они могут «поверить гармонию алгеброй» и могут выразить эволюцию количественно и экспериментально независимо от формы костей и от наших антропоцентристских убеждений, что вся эволюция существовала только для того, чтобы создать человеческий мозг.
В этой теории критерии упорядоченности для одноклеточных, холоднокровных и теплокровных соответствуют средним значениям 1, 8 и 222. Среди позвоночных рыбы и амфибии имеют значение этого критерия 13–17, рептилии 25–47, млекопитающие 185–219, а птицы 215–410. Вот тебе бабушка и Юрьев день! Птицы по высоте организации, как ее понимает современная высокая наука, обошли нас на повороте! Но это еще не все.
Существует еще одна теория, основанная на концепции питания и приводящая к выводу, что у птиц вдвое больше возможностей прожить полноценную жизнь, т.е. что их «шагреневая кожа» вдвое больше, чем у человека. В соответствии с этой теорией количество пищи, съеденной за жизнь любым млекопитающим на каждый грамм его веса, обратно пропорционально продолжительности жизни. Если не учитывать качества пищи, социальных условий жизни, болезней и несчастных случаев, то лабораторная мышь весом 25 граммов может прожить 3,5 года, лисица весом 8 кг – 25 лет, а лошадь весом 500 кг – 62 года. При этом удельные затраты получаемой с пищей энергии в расчете на килограмм веса за всю жизнь у них практически одинаковы! Человек вполне вписывается в эту константу млекопитающих: человеческая особь весом в 70 кг, съедающая ежедневно 1700 килокалорий, может прожить 140 лет, а обжора, проглатывающий 4200 Ккал – только 67 лет. Больше ешь – меньше живешь.
Птицы опять поражают нас загадкой: съедая вдвое больше млекопитающих такого же веса, они живут вдвое дольше. Птицы тратят энергию, достающуюся им немалым трудом, особенно в период зимней бескормицы, не столько на обмен веществ и физическую работу, сколько на излучение. Температура тела птиц на несколько градусов выше, а излучение, по меньшей мере, вдвое выше, чем у млекопитающих. Спектр излучений живых существ лежит не только в тепловом диапазоне, но и во всех областях частот от микроволн до радиодиапазона. Неизвестно, несут ли эти излучения информационную составляющую, но факт остается фактом: птицам зачем-то нужен мощный генератор излучений. Для чего? Не для того же, чтобы отапливать космическое пространство! Не здесь ли «зарыта собака» их телекоммуникаций?
Я опять пришел к вопросу, а не к ответу. Лучший ответ на мои вопросы дал Шекспир: «Многое есть на небе и на земле, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».
* * *
Вороны ответили на военные действия чиновников от охоты как увеличением кладок, так и военными действиями. Правда, эта война не имела ничего общего с киножутиком Хичкока «Птицы», в котором пернатые нападали на людей. Человек для вороны неприкосновенен, нацелить клюв на живого человека грешно, недопустимо. Другое дело – человеческие хвостатые слуги. Против них табу не действовало, но человек, их владыка, если бы он был «не дурее» ворон, должен был догадаться, что так вороны среагировали на отстрел. Среагировали, как мыслящие существа, пытающиеся донести до инопланетян свой ответ на понятном мыслящим существам языке ответных действий. Вороны не зря слывут «интеллектуалами» в мире птиц, их действия были нетривиальными.
Собак на поводках и без поводков, а также кошек, вылезших на улицы и крыши, московские вороны атаковали на глазах людей нагло и повсеместно. Те, кто был этому свидетелем, помнит незабываемое зрелище, напоминающее атаки пикирующих бомбардировщиков времен Великой Отечественной. В дополнение к психической атаке клювом в глаза (которые, тем не менее, всегда оставались целыми) в ходу у ворон было прицельное бомбометание пометом. После налета эскадрильи ворон собаку приходилось отмывать. Воронья бескровная (но не для них) война закончилась именно тогда, когда мероприятие по массовому уничтожению ворон выдохлось само собой, как всегда бывает в России с любым мероприятием глобального масштаба. Вороны уменьшили кладки в 2–3 раза. Собаки с кошками стали ходить по улицам без опаски нападения. Отдельные нападения на кошек – это не война, а инциденты частного характера, которые наверняка спровоцированы кошками, добиравшимися до вороньих гнезд.
Говорят, что в Индии вороны нападают на людей, как у Хичкока, когда жизнь их становится невыносимой. У русских ворон я такого не видел и не думаю, что индийская популяция ворон живет по другим Божьим законам, чем русские вороны. Скорее, писавшие об этом журналисты не слишком внимательно оценивали действия ворон, понимая их в меру своей испорченности, исходя из ими же созданного штампа «вороны-врага». Чайки разоряют утиные гнезда не меньше ворон, но для чайки создан штамп «друга моряков», хотя на подмосковных свалках и болотах моряков не наблюдается.
Чайку воспевают в песнях. Воронам до сих пор песен не посвящалось.
* * *
Двадцать лет спустя после окончания вороньей войны. Утренняя прогулка с собакой во дворе чертановского микрорайона. Ворона наслаждается ездой на «Мерседесе»: она съезжает на растопыренном хвосте, закрыв от удовольствия глаза, по лобовому стеклу облюбованной автомашины, иногда для разнообразия долбит клювом между лапами. «Мерседес» – это, конечно, не «горки» на кремлевских куполах, где вороны исцарапали лапами и клювами позолоту при своем любимом занятии, но зато в Чертаново нет сокольников, охраняющих кремлевское золото от ворон. Раскачивание на ветке, когда ворона с налета зависает на ней, вцепившись в ветку дерева клювом и развесив крылья и лапы, – более редкое, хотя не менее зрелищное развлечение ворон. Я с удовольствием наблюдал за вороньим шоу, но его окончание оказалось еще интереснее.
Моя молодая Женька погналась за кошкой, которая, по собачьему мнению, должна была дернуть от нее во все лапы и прыгнуть на дерево, откуда могла шипеть, сколько ей влезет. При этом собака могла наслаждаться чувством победы на охоте. Не тут-то было. Прямо под носом у собаки оказалась ворона, которая оставила свое занятие, выступив в качестве миротворца. Я увидел сцену, достойную Гоголя: застывшая группа собака – ворона – кошка на расстоянии полуметра друг от друга. Немая сцена продолжалась не меньше минуты. Я тоже замер, чтобы не нарушить сюжет. Собака сдалась первой, отвернулась и начала что-то нюхать, кошка отошла медленно и гордо на безопасное расстояние и только после этого ворона взлетела на рябину.
Я вспомнил бабушкино «не дурее тебя», сброшенное из ели гнездо с несъеденными яйцами и подумал: «А если пичуга нарушила не известный нам, но известный вороне птичий закон? Может, птаха поселилась там, где ей не положено, и ворона для нее – блюститель порядка?» Я до сих пор уверен, что прав, и с каждым годом убеждаюсь в этом все больше. В подтверждение приведу еще одну подсмотренную сцену из жизни ворон.
На проезжей части лежит раздавленная машиной голубка, поза которой с раскинутыми крыльями показалась сексуально соблазнительной другому сизарю. Он уселся на мертвую птицу и начал ее топтать. Спикировавшая с крыши ворона согнала охальника. Что это было – защита человеческой морали в мире птиц? Что это мораль в мире птиц, живущих по рациональным инстинктам выживания и естественного отбора, мыслится с трудом. Ее охрана птицей одного вида у птиц другого вида – тем более. В рамках дарвиновского взгляда на природу это нонсенс. Приходится искать другие объяснения, поневоле очеловечивая поступок вороны на основе логики человека. Другого объяснения, кроме уже названного мной девиза: «ворона – страж порядка», я не вижу.
* * *
Несколько лет назад я поднял на газоне вороненка-слетка, прыгавшего между собаками, которые им заинтересовались, заглянул в его еще голубые детские глаза и зацепил его лапами за ветку, чтобы он переждал и не падал в опасное для жизни место. Последствия моего поступка были странными и продолжительными. Родители вороненка на утренней прогулке встретили меня, чиркнув крыльями по голове. Через неделю таких малоприятных «приветствий» я начал сомневаться в том, что они выражают мне свою благодарность, скорее всего, это было «на хрена ты встрял не в свое дело?» Посредником на этот раз выступила Женька: почувствовав мое нервное напряжение при подлете ворон, она выбежала им навстречу и встретила пятиэтажным лаем на высоких тонах. Вороны ее язык прекрасно поняли. Налеты тут же прекратились. Более того, вороны попытались поговорить с собакой на ее языке.
Не подумайте, что вороны начали лаять. У собак основное общение происходит не через звуки, а через обоняние, именно так они знакомятся при обнюхивании (сначала спрашивают нос к носу «что ты ела сегодня?», а потом, засунув нос под чужой хвост, интересуются вчерашним обедом и состоянием здоровья), именно так читают чужие письма на мочевых точках. Когда Женька потянулась к вороне носом, та повернулась к ней задранным кверху хвостом, дозволив вчитаться в свои запахи. Дальше было и того хлеще: во время собачьей «горбатой стойки» ворона боком, вприпрыжку, с кандибобером прискакала к ней сзади и сунулась под собачий хвост, пощупав клювом, что же там такое появляется. Не понравилось: брезгливо затрясла головой и отошла в сторону.
Я бросил воронам шарики собачьего корма «чаппи», они набили их в клювы, как патроны в обойму, и полетели заныкивать в траве, маскируя заначки сухими листиками или сорванной рядом травой. Заначки служат воронам вместо зоба, который у врановых отсутствует, и они прекрасно помнят, где и что спрятали. Пока я бросал шарики вертящемуся под ногами ворону, его подруга вытаскивала мужнины заначки и перепрятывала их в другое место. Мы подружились.
И все же настоящая дружба началась не с ними, а с их подросшим отпрыском, которого я узнавал по вывернутому маховому перу на правом крыле. Спустя три года, когда это перо выпало, я смог узнавать его только по поведению при встрече, поскольку на глаз могу различить только молодых и матерых ворон. Он прилетает ко мне с крыши 22-этажки на зов «Курр», дергает клювом за штанину, чтобы я быстрее открывал мошну, и вперевалочку бежит вместе со своей подругой вслед за хвостом собаки, провожая до подъезда. Свое первое гнездо он свил на дереве напротив моего окна. Я принес ему стройматериал – вычесанную собачью шерсть, разбросав клочки шерсти по снегу. Курр деловито проверил качество подстилки, наступив на нее лапой и потянув клювом, и перетаскал шерсть в гнездо.
Корма из рук Курр не берет, но подходит по школьному заборчику, где я его угощаю, на 10–20 см к протянутой руке и очень любит вслушиваться в похвалы его красоте, распуская при этом рябенькие серые перья на груди, которые превращаются в прекрасное жабо. Его жена и дети подходят не ближе чем на 0,3 метра. А прошлой весной Курр с подругой привели ко мне на смотрины двух своих желторотиков и валялись передо мной в состоянии транса на солнечном пригорке, раскинув крылья, закрыв глаза и почистив перед этим друг у друга перышки за ушком на моих глазах, хотя их любовь, в отличие от любви голубей и воробьев, дело интимное. Мне они доверяют, но когда я прихожу не один, они более осторожны.
Я знаю, как вороны танцуют, подняв корону из перьев на голове, распустив юбочку до земли колоколом и опустив крылья. Это почти тетеревиный ток, но мои вороны исполняют не брачный танец, а танцуют передо мной в любое время года от радости, что свиделись. Прохожие удивленно останавливаются и советуют прийти с камерой, чтобы отправить кассету на телевидение. Я не хочу – боюсь спугнуть очарование общения.
Недавно одна из молодых птиц (я уже знаю границы их кормовой территории: 100x200 метров, включая две помойки, которые для них отвоевали родители и которые они отстаивают от соседей вчетвером) принесла мне подарок. Она прекрасно помнила, где спрятана ее игрушка, и спланировала на свежевыпавший снег точно в это место. Раскидав снег клювом, она достала крышечку от Кока-колы и положила ее на школьный заборчик, куда я кладу «чаппи». Отошла в сторонку, наблюдая за мной с явным интересом. Я положил крышечку в карман и оставил на ее месте несколько шариков корма. Шарики исчезли в клюве. Надеюсь, что наш контакт состоялся.
Есть люди, которые не любят собак, но любят кошек, и наоборот. Людей, которые любят ворон, я встречал, но их можно пересчитать по пальцам. Есть человеконенавистники, любящие животных. Таким был выпускник Мюнхенского университета, генетик, выводивший в сверхсекретном центре Аненербе новую породу «сверхчеловеков», шеф СС Генрих Гиммлер. Уничтожая миллионы людей в нацистских лагерях, он одновременно вел кампанию по запрещению охоты под лозунгом «каждое животное имеет право жить».
«Любить животных не грех, грех любить их больше, чем людей» – это слова Евгения Васильевича, с упоминания о котором я начинал рассказ. Общение с животными иногда доставляет не меньше радости, чем человеческое общение, хотя Антуан де Сент-Экзюпери называл именно человеческое общение «самым большим счастьем в жизни».
Полностью разделяя мнение великого писателя, все же хочу добавить, что общение может быть разным. Одно дело, когда мы общаемся с другом, вернувшимся из похода (это действительно одно из тех дел, которые, по афоризму незабвенного Козьмы Пруткова, «единожды начав, невозможно закончить»), и совсем другое, когда мы ежедневно общаемся с тысячами людей в метро или на автострадах, не замечая их. Они нам только мешают. Точно так же мы проходим мимо городских ворон, мешающих нам спать по утрам своим криком.
Дружба с городской вороной вполне возможна. Эта птица интереснее голубей, которых подкармливают старушки, отзывчива на доброту и может открыться для нас с неожиданной стороны, хотя жизнь научила ее быть предельно осторожной.

Юрий АЛЕШКО-ОЖЕВСКИЙ
Источник: "Природа и охота", 01.12.2002"